Отца он помнил плохо. Василий III умер, когда мальчику было три года. Оставшись вдвоем с матерью, они правили вместе. Страшно и весело протекали дни их семейного царствования. Маленького Ваню наряжали, словно куклу, в расшитые золотом и камнями платья, и сажали на трон рядом с Еленой Глинской. Мальчик все время слетал со своего царственного сиденья, которое было ему велико.
Свою первую аудиенцию Иван дал гонцам крымского ханства, а уже в шесть он выступил с коротким приветствием перед литовскими послами. Мать уберегла его от обязательного присутствия на пирах в честь заграничных гостей. Вместо этого мальчика уводили отдыхать. В памяти вдруг всплыл детский страх, когда к нему в спальню вломились пьяные бояре и начали громко кричать и смеяться. Он плакал, пока не пришли мама с нянькой и не успокоили напуганного царевича. Вскоре утирать его детские слезы стало некому. Цветущая и здоровая Елена Глинская неожиданно скончалась. Шептались, будто царевну отравили. Он тоже слышал об этом, и от того становилось еще горше. Иван замкнулся. Юный царь с тоской смотрел на своих опекунов. Раздираемые борьбой за влияние на мальчика, бояре утонули в собственной крови, вот тогда его глаза воспылали рубиновым светом...
Лет в двенадцать он забирался на островерхие терема и сталкивал с высоты кошек и собак. Потом в ход пошли люди. Кровавые забавы тешили Ивана. В юности его неистовая фантазия породила странную игру в саван. Мнимого покойника заворачивали в белую ткань и укладывали в гроб. Заупокойную молитву заменяла отборная брань. Собранных на «отпевание» девок, насильно заставляли целовать «покойника» в уста. Вседозволенность расшевелила в нем дикие страсти. В народе вспомнили легенду о старой казанской ханше, которая, завидев русских послов, предрекла: «Родился у вас царь с двумя зубами: одним съест татар, другим вас!
Молва о грозном правителе разнеслась далеко за пределы московского царства. Он лично ездил пытать и мучить изменников и смутьянов. Запах крови дурманил царя. Казни превращались в шоу. Как-то раз летом на Красной площади установили 18 виселиц и разложили разные орудия казни: печи, сковороды, острые железные когти, клещи, иглы, веревки для перетирания тела пополам, котлы с кипящей водой... Народ, увидев все это, пришел в ужас. Купцы и ремесленники, побросав товары и деньги, кинулись бежать врассыпную. Безмолвие опустилось на город. Когда появился царь, площадь была совершенно пуста, но отсутствие зрителей не смутило Ивана. «Идите, — молвил он гонцам, — и скажите людям, пусть выходят без страха, царь обещает милость». Народ вышел, но милость коснулась лишь 180 приговоренных: их отпустили. Участь остальных была печальной. Одного повесили вверх ногами и рассекли на части, другого попеременно окунали то в кипящую, то в ледяную воду. Но и этого Грозному оказалось мало. На другой день жен казненных утопили в Москве-реке, всех до единой.
Царь оторвал взгляд от рубина. Он посмотрел на Федора, тот мирно спал прямо на сундуке с алмазами. Ивану вдруг почудилось, будто сын улыбается, и эта странная улыбка напомнила ему судьбу другого Федора, не сына, но любимца...
Столы ломились от яств. На серебряных подносах стояли 40 различных блюд: баранина, телятина, дичь, гуси, жареные поросята. Как всегда гостей потчевали драгоценным красным вином, привезенным из-за границы. Негромкая музыка была лишь фоном богатого пиршества. Стольники то и дело подносили большие чаши с виноградным зельем. Первым выпивал царь, потом пили бояре, и так несколько раз подряд, пока все гости не упивались до неистовства. В этот момент в зале обычно появлялась девушка в дорогом сарафане и кокошнике.
- Ну, спляши нам, красавица. Весели государевых гостей! - приказывал Грозный.
Ярко накрашенная девица, улыбнувшись белозубой улыбкой, взмахивала руками и пускалась в озорной пляс. Это был удивительный по красоте танец: чувственный и откровенный. Она кружилась, обнажая свои красивые ноги, зазывая в круг гостей. А те, видя такое веселье, с радостью пускались в озорной пляс, и лишь потом царь открывал свою тайну. В самый разгар танцевальной оргии он обращался к девушке с просьбой: "Яви нам суть свою!"
Танцовщица снимала кокошник, расстегивала сарафан, и взору гостей представал хорошо сложенный юноша с необычайно красивой внешностью. Он улыбался уголками губ и кокетливо водил бровью. Царь хохотал от потехи.
- Каков искусник! - смеялся царь - Федор-то мой, еще и не такое вытворяет! - с гордостью произносил Грозный.
Все знали о царских утехах с Федором - сыном главного опричника Алексея Басманова. Однако никто не решался упрекать царя в содомском грехе. Все помнили случай с воеводой Овчининым, который однажды побранил Федора за нечестивые деяния с царем. Фаворит отправился к Грозному и плача, рассказал ему об оскорблении. Разгневанный дерзостью воеводы, Иван пригласил Овчинина во дворец и после пира велел ему спуститься в винный погреб. Там его и задушили...
Позднее царь шутки ради прикажет Федору убить своего отца. Сын не сможет поднять руку на родителя, за что оба будут умерщвлены. Полушутя, полуиграя государь расправился со своим фаворитом, верным слугой и любовником.
Грозный всегда дико смеялся, когда смотрел на мучения своих жертв. А поутру он неистово молился, да так усердно клал земные поклоны, что на лбу вскакивали шишки. Иван совершил один из самых необычных поступков в своей жизни: он решил посмертно "простить" всех казненных по его приказу людей. Был составлен Синодик опальных, и учрежден день их поминовения. Вообще иногда ему казалось, что Господь посылает ему знаки свыше. Возможно, великая царская милость тоже привиделась ему однажды...

Добавлено (08.05.2007, 05:06)
---------------------------------------------

Грозный искренне верил в свою исключительность и точно знал, что на смертном одре Бог простит его грехи. Но сейчас, сидя в своей сокровищнице, он думал о другом. Перед ним проносились страшные фрагменты его жизни.
...Он никогда не любил жен своего старшего сына Ивана. Возможно потому, что у него самого было не меньше семи браков, Грозный с легкостью избавлялся от этих женщин. Вмешиваться в личную жизнь детей было правилом, отчего семейные ссоры становились частым явлением. Третья жена Ивана Ивановича была на сносях. Грозного все чаще посещали странные мысли о заговоре. Он полагал, что сын Иван вместе со своей женой Еленой отравят его и узурпируют власть в своих руках. Несчастье случилось осенью. Однажды, войдя в жарко натопленную комнату, Грозный застал свою невестку в одной рубашке. Молодая царица отдыхала на лавке. Он подбежал к Елене и со всего маху ударил ее по щеке.
- Не потребно в одной рубахе перед царем являться, - вымолвил царь.
Невестка упала с лавки и скорчилась в муках. На шум прибежал сын.
- Ты уже отнял у меня двух жен, насильно сослав в монастырь, - кричал он отцу, - хочешь отнять и третью...
Иван не успел договорить. Грозный изо всех сил ударил сына посохом по голове. Кровь алой струйкой стекла по виску, ноги его обмякли, царевич упал без чувств. В наступившей тишине Грозный услышал, как в груди колотится сердце. Картина была ужасной...
Иван кричал, рвал на себе волосы, вопил и звал медиков. Все было напрасно, на пятый день царевич умер. Грозный опять остался один... Словно сиротливое детство вернулось снова.
Федор проснулся от тяжелого, пристального взгляда. Холодок пробежал по телу. Он увидел, как отец наблюдал за ним, и это пугало. Грозный втайне жалел и ненавидел своего младшего сына. Он понимал, что слабоумный Федор не способен управлять государством. Оставить престол было некому, и царь все чаще думал об этом. Иван вышел из хранилища и вернулся в покои.
Уже стемнело. В решетчатые окна царской спальни пробивался лунный свет. Грозный подошел к окну и взглянул на небо. Среди золотой россыпи он заметил одну звезду, за которой тянулся яркий шлейф. "Дурной знак", - подумал царь, перекрестился и лег спать.
Утром Иван проснулся от жуткой боли. Тело болело, будто всю ночь его били палками. Взглянув на свои руки, Грозный закричал. Вид его был ужасен. Он весь распух, а тело покрылось волдырями и ранами. День ото дня вонь от него становилась невыносимее. Царя всюду носили в кресле, но и в нем, он ощущал себя владыкой земли русской. Порой ему даже нравилось наблюдать, как здоровые и крепкие люди исполняют волю ослабленного старика. 17 марта он почувствовал себя лучше. Велел растопить баню. Там его развлекали песнями и былинами. Царь раздобрел. После бани его укутали в широкий халат и перенесли в опочивальню.
- Потешьте меня шахматами, - попросил он. Игру тотчас принесли. Обложив спину подушками, он удобно устроился на постели и принялся расставлять фигуры. Руки не слушались его. Он тяжело дышал. Все фигуры стояли на своих местах, кроме короля. Иван никак не мог поставить его на доску. Вдруг пальцы его разжались, шахматный король выскользнул из рук и упал. Грозный застонал и повалился навзничь.
- Все, - еле слышно прошептали царские губы. Глаза его замерли, и в них отразился рубиновый свет вечернего заката. Ударил колокол. Еще никогда в Кремле не было так спокойно...
текст Denza’M _ e-mail tok-tok@mail.ru , кадры из кинофильма Cергея Эйзенштейна «Иван Грозный»

Cтатью читайте в журнале "Квир" (ноябрь) 2005

Стоит всю жизнь карабкаться на вершину, что бы разок плюнуть оттуда вниз.