«…Люди. Кто вы есть люди? И есть ли вы вообще…кто реальнее вы или ваше отражение в стекле, искаженное и кривое».

Странная боль то накатывала, то отступала. Тоска по какой-то далекой безмятежной жизни

«…как это называется? Детство кажется... Конечно, не все так там радужно было, но осталось что-то теплое внутри. Старый дом, тополя по улицам, березы за окном…нет, не то… Мама поет колыбельную, сложив твою голову, к себе на колени, взъерошив твои волосы,…так больше не будет. Все изменилось. Мы стали дальше друг от друга, чем две противоположные точки в разных концах вселенной».

Сидела, смотрела в отражение своих глаз в стекле. За окном пробегали станции …что–то менялось…постоянно что-то менялось…

«Кто есть я? Что-то существующее или вот это туманное расплывчатое пятно с холодными глазами, в которых на дне засел страх перед тем, что наступит момент, когда будет больше нечего терять,…хотя и так уже много потерянно много упущено»

Шум колес забивал боль, утешал, убаюкивал.
Она одна и не одна…она есть она и не она – странные мысли странные чувства…То крылья за спиной по два метра, а то разрывает на кусочки и хочется забиться в угол. То хочется бежать сломя голову все равно, куда, а то хочется прижаться к родному плечу и уснуть.

«Жизнь такая еще длинная … хватит ли на нее всю моей способности прощать, любить, верить….на каком ее этапе я сломаюсь? …или я уже? Почему не хочу я так дальше жить? Не хочу больше видеть, слышать…открывать глаза утром и, видя белый потолок думать о том, что нужно куда-то идти, хотя, по сути, мне это не нужно…инерция. Жизнь по инерции, которая толкает тебя все ниже и ниже. Исчезло самое главное – желание мечтать, желание счастья».

Она постукивала кроссовками по стенке, что-то играло в плеере, она смотрела на отражение лиц в стеклах, и понимала что ее лицо в этом отражении лишнее…